Я озадаченно стояла перед зеркалом, помня, как спешно покидала чужой сон. Неужели я влюбила его в статую? Я посмотрела на свои руки, в надежде, что это какая-то ошибка. Совесть пыталась утешить меня, рассказывая, что любовь к статуе — это не так уж и плохо. Она не изменит, не уйдет к другому, не станет выносить мозг и капризничать, не будет трепать нервы. Многие мужчины предпочитают уютную и молчаливую женщину-мебель! И что тут такого? Меня смущает лишь то, что у богини — черные волосы, а у меня рыжие! Что-то тут не так!

— Зеркало, скажи мне, я могу оживлять статуи? — осторожно поинтересовалась я, глядя, как серебристая зеркальная поверхность пошла рябью. Странное предчувствие и неожиданная догадка не покидали меня, следуя за мной противным холодком по спине.

Раньше мне было грустно от того, что я ничего не помню. Мне и сейчас невесело, но поводов гораздо больше!

— А как-то избавить Императора от любви к статуе? Отменить заклинание? — вздохнула я, глядя на зеркало с надеждой.

— Нет… Человек, который бросил вызов богам, больше не находиться… не находиться… не находиться… во власти богов… Это навсегда… навсегда… нав… на… гда, — зациклило зеркало, а оно захрипело и пошло уродливыми трещинами. Нет! Только не это! Не говори, что ты сломалось!

К моему облегчению трещины на зеркальной поверхности снова срослись, а зеркало сообщило будничным голосом: «Число верующих составляет три тысячи человек».

Я нервно расхаживала по комнате, а потом схватила с полки первую попавшуюся книжку, коей оказался томный однотомник «Мой похотливый дровосек», в надежде успокоиться. А вдруг что-нибудь подскажет, как в тот раз с цветами? «Ее миленький носик плавно переходил в нежную девичью грудку! Джон целовал ее, а Джейн, словно оцепенела. «Тебе хорошо?» — спросил Джон, но Джейн не ответила! Его пальцы нежно разгребли задорные кудряшки между ее ногами! Джейн нежно потрогала его сосиску и пошла ломать дрова!».

Спасибо! То, что мне придется разгребать задорные кудряшки запутанной истории, мне было понятно и без тебя! Сейчас поскребу по сусекам мужества и отваги, попробую поговорить с Императором и не наломать дров. Я пролистала книгу и остановилась почти в самом конце. «Она была явно чем-то встревожена. Ее одолевали нехорошие предчувствия. Люси стояла к Джону спиной, глядя Джону прямо в глаза. Воспаленный, страстный мускул Джона яростно работал в ней. После громкого стона он оторвался… — Все в порядке? — спросила Люси, а Джон зарычал медведем».

Когда такие важные части тела отрываются в процессе кропотливой работы, там не медведем, там белугой орать надо! Куда ее глаза смотрели? Разве можно было допустить будущее «безоргазие»?

«— У тебя красивые и нежные руки! — шептал Джон, целуя ее сочную попу!»

Я захлопнула книгу, понимая, что на сегодня для моей психики вполне достаточно. «Тебе просто хочется его увидеть, вот ты и ищешь предлог!», — прошептал внутренний голос, а я осмотрелась по сторонам, взяла в руки увесистую совесть. Через минуту, я мило улыбалась сама своему отражению, вытирая окровавленную совесть о женскую самооценку.

— Я прямо сейчас пойду во дворец! — гордо заявила я своему отражению. «Да!» — поддакнули мужество, отвага и героизм.

— Я попробую поговорить с императором! И узнать все про эту статую! — снова продолжила я, преисполненная решимости. «Попробуй!» — поддакнули все те же.

— Зеркало! Сделай меня невидимой! — заявила я, сжимая кулаки и входя в зеркальный тоннель. «Иди!» — помахали мне на прощания мужество, отвага, совесть и инстинкт самосохранения. «Я с тобой!!!» — радостно заявил идиотизм.

Ой! Вот как-то неудачно я зашла… Я стояла, прижимаясь спиной к зеркалу, а путь загородила знакомая спина, заслоняя мне весь обзор. Стоило сделать полшажочка вперед, как можно радостно обнять и задать нежный вопрос: «Угадай, кто я?». Нет, я же не богиня смерти, чтобы так рисковать? Я — всего лишь маленькое, светлое чувство большой горячей любви, и тоже имею право подкрадываться внезапно! Справа был красивый стол, а слева огромная ваза, стоящая на полу. Я притворилась тонкими обоями, выдыхая и прижимаясь спиной к стеклу.

— Заговорщики найдены и казнены, Ваше Величество, — отрапортовал кто-то, шелестя бумагами. — Вот все поименно.

— Хорошо. Оставьте меня одного! — послышался знакомый гневный голос, свидетельствующий о том, что хорошим настроением здесь не пахнет уже давно.

Император повел рукой назад, словно потягиваясь, я отклонилась, застыв на месте, и стараясь не дышать. Моя, похолодевшая от внезапных перспектив «Кто здесь?» рука украдкой гладила зеркало, взывая к нему. Зеркало молчало, видимо, обиженно решив, что «зайду попозже» — для слабаков. Спасибо, вовремя.

Дверь в кабинет закрылась, а Император покачнулся назад. Ох! Я тут же раздвинула ноги, и присела в позе лягушечки — балерины. Еще чуть-чуть и шпагат. Его величество прислонился к зеркалу спиной, а я отвернула голову, вжимаясь щекой в холодное стекло. Чужая одежда безбожно щекотала мне нос. Это был единственный мужчина в мире, который заставил меня двадцать мучительных минут сидеть в позе умирающего йога

Видимо, император о чем-то думал. Мне очень хотелось в это верить. Потому что, если он спит стоя, как лошадка, мне конец. «Дорогой, любимый, единственный! Ну походи по комнате! Присядь в кресло!» — мысленно умоляла я, чувствуя, как затекают мои мышцы. Надеюсь, у него нет милой привычки сидеть на полу! И привычка сидеть на богине тоже не появиться!

Он вздохнул, а я чуть не всхлипнула, понимая, что «поставить в позу» можно и без наркоза. Но с наркозом предпочтительней. Император отклонился вперед, давая мне проблеск надежды. Он вышел из кабинета, дав мне шанс собраться с мыслями и ногами. «Мы снова вместе!» — орали затекшие колени богини любви, понимая, что очень любят друг друга. «Ни один мужчина нас так больше не разлучит!», — заныла правая коленка, соприкасаясь со все еще дрожащей от напряжения левой. Хорошо, что меня никто не видит! Богиня, которая ходит стонущей беременной уточкой — это именно то, что поднимает мой авторитет в глазах верующих.

— Зеркальце, — прошептала я, потирая его и убеждая, что я — не какая-нибудь богиня спорта. — Пусти меня обратно!

Ага, сейчас! Зеркало отморозилось, а взгляд упал на приоткрытую дверь. Я осторожно выглянула в коридор, изображая пронырливый сквознячок, видя, как черная фигура скрывается за поворотом. Я кралась за ним, замечая, как стражники тут же выпячивают грудь и делают серьезные лица, отдавая честь. Видимо, честь стражи мало интересовала Его Величество, раз он проходил мимо них, не удостоив даже мимолетным взглядом.

— Ваше Величество, ужин подан! — поклонился слуга в синем, открывая перед императором дверь. Огромный стол был уставлен такими деликатесами, от которых мой желудок превратился в раненого дракона, едва ли не выдав меня с потрохами. Столовая была огромной, но, не смотря на роскошное убранство, она почему-то казалась холодной и пустой. Служанка в синем платье с шелестом поставила в вазу роскошный букет из белых роз, поправив рукой несколько цветов. Император подошел к букету и придирчиво сощурил глаза.